Нерчинская «Малая земля» 

    Он мерит жизнь «Искателя» поколениями, каждое из которых «живёт» в отряде семь лет. Сейчас одно из самых счастливых – пятое. А Сергей Юрьевич мысленно возвращается ко второму, к тем школьникам, которым в 1997 году было стыдно за взрослых и они вместе с учителем, как могли, начали спасать маленький кусочек своей малой родины – Бутинский дворец. Практически размороженная система отопления, горы мусора, холод, обшарпанные стены, незащищённые зеркала, бегущая кровля и последствия последнего пожара – такой была нерчинская жемчужина 18 лет назад. Администрация города выехала из здания, бросив его на произвол судьбы. 

    Учителю Литвинцеву было предложено возглавить центр по сохранению историко-культурного наследия и Нерчинский краеведческий музей. Возглавил. Но ему никак нельзя было бросить своих одиннадцатиклассников, порой, принимать зачёты и проводить консультации приходилось на втором этаже полуразрушенного дворца. Дети выполняли работу, где просто не хватало рук, а он искал кровельщиков, плотников, каменщиков и столяров. Свыше двух десятков человек, которых он считает лучшими в своём деле, девять лет незаметно работали во Дворце, обеспечив главное – не дали разрушиться окончательно. «Мы здесь закрепились, как на Малой Земле», – через 20 лет сказал он тем, вместе с кем девять лет боролся за дворец. А он тогда и правда напоминал Малую Землю. На кадрах видеофильма «зашитые» досками и обтянутые проволокой окна, штабеля досок возле знаменитых зеркал, дырявая кровля и груды обрушившегося кирпича. Да и работать приходилось в «военно-полевой» обстановке, провозя в музейном автобусе, «супротив всяких правил», по пять тонн кирпича и намечая планы в вагончике, стоящем на улице. Частенько не один раз за ночь руководителя центра поднимали «по тревоге» – срабатывала сигнализация. Полуаварийную систему отопления хранили как могли, три зимы практически жили во дворце, а в 2000-м сделали автономную электрокотельную.

    Они своими силами выполнили кровельные работы над первой очередью дворца, заменили сгнившие потолочные балки, восстановили немало декоративных деревянных элементов, сдав под ключ первый этаж дворца. Без этой работы не было бы триумфального 2003 года, когда появились деньги для первой очереди и дворец, к его счастью, стал местом зарабатывания дивидендов в предвыборной гонке. Ну, а определяющим «ключом», направившим поток средств на восстановление, стал цикл передач на телевидении, в которых братья Литвинцевы добивались признания за Нерчинском статуса культурной столицы Забайкалья. Первая очередь дворца была открыта, а ему после этого пришлось три года обивать пороги высоких кабинетов, в попытках доказать, что центр нужен и он должен работать. Сохранить организацию не удалось, и Литвинцев первым написал заявление на увольнение только потому, что не хотел увольнять собственной рукой кадры, которые с таким трудом подбирал. Не захотел остаться на формальной «бумажной» работе без живого дела.

     

«Историю» можно потрогать

    Как истинный историк, он никогда не мог ограничиться просто уроком. Желание дать детям возможность вживую прикоснуться к истории, было всегда. Первая археологическая экспедиция «Искателя» датируется 1987 годом, это были окрестности реки Кия в Шилкинском районе. Через год была Титовская сопка, 35 детей почти месяц занимались раскопками времён палеолита. А в 1990 году «Искатель», как один из лучших археологических отрядов области, получил возможность прикоснуться к военной археологии – это была путёвка на участие в раскопках на Бородинском поле. В составе 18 отрядов со всего Советского Союза им была поставлена конкретная задача – обнаружить оборонительные сооружения наших войск во время боёв 1941 года. Тогда нерчане вместе с отрядом из Бурятии получили диплом первой степени, а учитель Литвинцев больше 20 лет жил мечтой о возврате в военную археологию.

     

Когда на глазах взрослеют дети

    «Это жирная грязь,

    Это старые ржавые мины,

    Это каждому надо, 

    Хотя бы разок пережить» – это строчки из гимна «Долины», организации новгородских поисковиков, которые находят и предают земле павших в той страшной войне. Поисковиков сравнивают с фронтовыми похоронными командами. Те же поля боёв, павшие, и сотни неразорвавшихся мин и снарядов. Тяжёлый труд. Тяжёлый морально и физически. Иногда они возвращают имена и дают возможность поклониться родным. В 1988 году в стране стартовала Вахта памяти. Власти, словно услышав суворовское «война не окончена, пока не похоронен последний солдат» пошли навстречу объединениям, много лет пробивающим эту глухую стену. «Искателю» повезло, в 2013 году отряд получил предложение о вступлении в состав Межрегиональной молодёжной общественной организации «Военно-патриотический клуб «Русь», возглавляемый бывшим учеником нерчинской школы №9 Игорем Волокитиным. Их первая вахта состоялась в мае 2014 года. 10 человек из отряда, прошедшие строгий отбор, принимали участие в поднятии и захоронении останков наших бойцов, погибших в Новгородской области. В кадре валдайская земля, деревня Сухая Нива и постаревшая баба Валя Просандеева, которой в годы войны было 9 лет, рассказывает ребятишкам о том, где проходила линия обороны, и как шли те бои. Фотографии, кадры из фильма, углубления раскопок, моментально наполняющиеся ржавой водой и над всем этим глаза девчонок и мальчишек, которым выпала честь поднимать павших. Все отряды той вахты подняли 127 бойцов, и только один из них был опознан! Неизвестные и безымянные, они легли в новгородскую землю так как положено, как заслужили – под оружейный армейский салют. И везде в последнем строю вместе с ними стояли девчонки и мальчишки-поисковики. Вот последний строй в деревне Сухая Нива – 7 мая 2014 года, а вот 8 мая, деревня Язвищи и снова прощальный строй и салют им, не оставленным «прорастать лесами», защитившим Родину и долгое время забытым. «Надо видеть, как на глазах взрослеют дети», – сказал о тех днях их руководитель. 

     

Теперь их ждут на Халхин-Голе

    Лето нынешнего года позволило «Искателю» попасть в Монголию. Четверо суток они добирались до Халхин-Гола, имея возможность понять, каково приходилось нашим бойцам тогда, в 1939-м. «После такого пути мы просто не имели права не найти здесь наших», – сказал потом Сергей Юрьевич. Ребята на своём опыте убедились, что забытых и незахороненных в монгольской земле не меньше, чем на Валдае. 28 останков обнаружил сводный поисковый отряд, в составе которого работали нерчинские поисковики, из них 12 – погибшие самураи. 16 наших бойцов обнаружили и, по выражению поисков, «прикопали». Теперь их ждут, нужно везти всё, чтобы проводить павших в последний путь с почестями… А это уже материальное, то, что прячется в тени большого дела, которое взвалил на свои плечи учитель Сергей Литвинцев.

     

Большое и Материальное

    Если о большом, то в мае 2000 года в районе деревни Кирилловщина Валдайского района Новгородской области поисковики нашли останки солдата с адресной запиской, где значилась фамилия Дмитриев. Имя солдата было установлено. Михаил Семёнович Дмитриев – уроженец города Нерчинска. Участвовал в боях в составе 171 стрелковой дивизии и похоронен в братской могиле, где покоится ещё 101 человек. В мае 2014 нерчинцы поклонились праху своего земляка, у которого до сих пор не установлены родственники, ими были ребята из «Искателя»… Где найти такие слова и как посчитать «баллы», которые измерят величину этого, боюсь произнести, «воспитательного эффекта»… А Сергей Юрьевич говорит о том, как этим летом едва не сорвались все планы, потому что Роспотребнадзор неожиданно затребовал стопроцентную вакцинацию от клещевого энцефалита, о том, как добывали эту вакцину, её в Забайкальском крае просто не было в наличии, как, не имея собственного транспорта, в обход всем препонам (что «по закону») ездит с детьми, нанимая, частный транспорт. «Патриоты нашему государству, конечно, нужны, только почему нет настоящей поддержки тем, кто на своих плечах несёт непростую ношу воспитания?» – этот вопрос он задавал себе не один раз. «Получается, что я всю свою жизнь борюсь с государством, которое должно мне помогать», – почти спокойно произносит он. А потом, помолчав, как бы спрашивает сам себя: «Может распустить их и уйти работать в привычную «классно-урочную систему» без катамаранов, монгольского зноя и болотной жижи Валдая? Не верю, потому что слышу учителя, одержимого своим делом: «Захожу в класс, вижу глазёнки ребёнка и говорю себе: вот для этого пацана я и буду работать». Этих пацанов и девчонок в отряде сегодня 90, не считая тех шестидесяти, что ещё ходят в кандидатах. Значит будет и дальше: «бороться, искать, находить и не сдаваться»…

    Татьяна ГУСЕВА